Первая версия некромантских пописов

[erika-xero]

А вот я мало кому рассказываю, но на самом деле персонажам из некромантской писанины в этом году будет 10 лет.
Нынешняя версия этой писанины, та самая, над которой я вяленько, но работаю, по счёту — третья. Предыдущая была, кстати, на неё похожа, отличалась она высокопарностью слога и менее удачной динамикой. Слишком много диалогов, слишком мало действия, какой-никакой экшн там планировался разве что в самом конце, и читать вторую версию по этой причине было невообразимо скучно.
Но была ведь ещё одна версия! Самая первая. И вот здесь, на самом деле, интересненько: кто меня знает давно, тот в курсе, что очень-очень-очень давно я написала юмористическую фэнтезю, рабочее название которой было "Будни Тёмного Лорда" (конечно, если я буду "Будни" как-то причёсывать, то название я им буду менять, потому что, согласитесь, Тёмные лорды больше ассоциируются с Гарри Поттером и ромфантом с Литнета).
Так вот, по сути дела, некромантская писанина - это непрямое, но продолжение.
И тут, конечно, можно уже самим догадаться, почему я первую версию этой писанины особо-то никому не показывала, но я скажу это вслух.

Потому что это была. Юмористическая. Фэнтезя.

По проселочной дороге, надвое разрезавшей колышущееся на ветру море колосящейся пшеницы, лениво ползла телега, запряженная двойкой гнедых.
День стоял жаркий. Сидевший на козлах немолодой мужик то и дело утирал пот со лба, косился на солнце, которое, кажется, и не намеревалось сползать со своего места в самом центре небесного купола. Солнце косилось на мужика в ответ – тому даже казалось, что с издевкой, и всячески старалось посильнее нагреть его разнесчастную взмокшую лысину. Цветущие травы источали умопомрачительный аромат, круживший голову; голубое небо без единого облачка было таким ярким, что практически резало глаз.
Словом, день был погожий, даром что чуточку слишком жаркий. И все же мина у крестьянина была такая кислая, что от одного ее вида у пасшихся неподалеку на лугу коров едва не скисло молоко, а детишки, перебегавшие дорогу, мигом прекратили смеяться и поспешили спрятаться среди высоких колосьев. Даже птицы, сидевшие на толстенном, вековом дубу, перестали щебетать, когда телега проезжала в тени раскидистых ветвей.
Настроение у крестьянина было препоганое. Поганее, надо сказать, просто некуда: дай ему сейчас кто волю, так он бы всех этих птиц бы и передушил. Голыми руками. Да одну за другой.
День ему казался слишком жарким, небо – слишком голубым, трава – слишком зеленой, игравшие у дороги детишки – слишком шумными, и даже эль в его фляжке казался отвратительным на вкус (вот уж и не мог представить себе несчастный крестьянин, что такое с ним может приключиться). А виной всему был некромант.
Треклятый, стало быть, некромансер. Сволочь, рожа премерзкая, поганка бледная, гнида казематная, как их только земля носит. Понаучились тут черной магии, ведьмаки богопротивные. Да черт бы с ним, с некромансером, сиди он где-то у себя на проклятом болоте, порть он там девок из окрестных деревень да поднимай со скуки трупы с соседского кладбища. Черт бы с ним, с некромансером, будь он где-нибудь в Гьёрде, или в Запретной Империи, да на худой конец просто в соседней провинции. Но нет.
Некромансер, растудыть его мамашу, сидел в его, стало быть, крестьянина, телеге.
Сидел среди ящиков и кадок со спелыми яблоками, потягивался, зевал, словно котяра, щурил нечеловеческие глазища от яркого солнышка, да усмехался.
Усмехался, надо сказать, премерзко.
- Скажи-ка, дяденька, - начал он чистым, почти по-девичьи мягким голосом.
- Плешивый гоблин тебе дяденька! – Буркнул крестьянин, да тут же вздрогнул, испугался, что некромансер его расслышит, повернулся к нему всем грузным корпусом да медоточиво заулыбался, - чего тебе надобно, добрый милсдарь чародей?
- Милсдарю чародею, - некромант тускло блеснул глазами из под навеса, - надобно знать, коль скоро мы доберемся до замка.
Он сидел, сложив на коленях руки. Руки красивые, тонкие, да вот только с изъяном – левой кисти не хватало мизинца. Подле себя некромансер держал целую гору каких-то инструментов неизвестного назначения: золотистые маятники, сферы и спирали, все крутящеется, блестящее, издающее тихий перезвон каждый раз, когда колесо телеги попадало в очередную яму на разбитой проселочной дороге. Несколько секунд крестьянин таращился на магические конструкции, потом, рассеянно хлопнув глазами, спросил.
- Ты слушай, а это вот все точно не опасно? Телегу-то мне не подорвешь? – Он нахмурился.
Некромант мягко рассмеялся.
- Неопасно, дяденька. Это не бомба, не переносная лаборатория и не какая-нибудь другая магическая безделушка. Просто индикатор.
- Инди… чего-о-о-о?!
- Индикатор, дяденька, - терпеливо объяснил молодой маг. – Прибор такой. Помогает определять, где неподалеку творилась сильная волшба.
Крестьянин рассеянно пожевал губами, да прищелкнул гнедых хлыстом, чтоб переставляли ноги побыстрее. Все не терпелось ему расстаться со своим пассажиром, а таким макаром до городу ехать пришлось бы еще долго.
- Ежели поторопимся, - буркнул он недовольно, - то будем на месте еще до заката. Ежели что случится и задержимся, то к ночи. Но ты-то сам понимаешь, не с руки мне с тобой возиться долго. Платишь-то ты хорошо, да вот только…
- Да вот только я некромант, а некромантов простой люд не жалует, знаю, - молодой чародей изогнул тонкие губы в улыбке. – Если бы не черные солнца на моих плечах, то ты и вовсе не стал бы мне помогать, да вот только закон обязывает…
Некромант осекся, припал к своим приборам, едва не ткнувшись в них носом. Золотые спирали замельтешили, маятники закрутились, а тихий перезвон превратился в трель, звонкую и настойчивую. Трель становилась все громче, настойчивее, пока не раздался хлопок.
Лошади испуганно заржали, вставая на дыбы, крестьянин, развернувшись всем корпусом, заревел.
- Да что ты такое творишь, проклятый, не иначе как и вправду подорвать меня захотел?!
Некромант сидел, закрыв голову руками. Широкополая шляпа с него свалилась, когда он в испуге отшатнулся. От индикаторов осталась лишь кучка сломанного металла да разбитый магический кристаллик, который чадил, испуская неповторимый аромат гари и алхимических препаратов. Осколки, разлетевшиеся при взрыве хрупкой конструкции, звонко падали на грубые деревянные доски.
- Оказия, - пробормотал маг, убирая ладони от бледного лица. – Прошу простить, сам такого не ожидал…
- Я тебе покажу, не ожидал! – Взвыл мужик, спрыгнул с телеги и бросился успокаивать напугавшихся лошадей. Хотя взрыв магической конструкции не нанес никакого вреда, хлопок был громкий. Пожалуй, даже слишком. – Вон из моей телеги!
- Закон обязывает простой люд содействовать магистрам Белых и Черных орденов. Вы ведь знаете, дяденька…
Крестьянин шикнул на волшебника. Тот вздохнул. Смел в сумку останки индикатора, набросил ее на плечо, да выбрался из телеги на свет. Шляпу он мял в руках, не спеша надевать на голову – ветер трепал выбившиеся из тугой косички пшеничные волоски.
Некромант был молод. Даже слишком.
Открытое лицо не было лишено благородства черт. Высокие скулы, длинный нос с горбинкой и тонкий, темный рот. Печальные, большие глаза с серыми радужками и по-кошачьи узкими зрачками, под нахмуренными дугами светлых бровей. Кожа чистая и холеная – не иначе, как, юный аристократ.
Темное одеяние, перехваченное на тонкой талии пояском, ничем не выделялось (такую одежду сплошь и рядом носили молодые повесы), кроме, разве что, металлических тяжелых наплечников, на каждом из которых было выгравировано черное солнце. Наплечники были гладко отполированы и сверкали на солнце.
- Дяденька, ты извини, если обидел, - некромант натужно улыбнулся, глядя как старик взгромождает грузное тело обратно на козлы. - Ты мне вот что скажи. Что вон в той стороне?
- Не туда тебе надо, - буркнул старик, нахмурив кустистые седые брови.
На севере, куда указывала тонкая ручка молодого мага, у самого горизонта сгустились темные тучи. Холодный порыв ветра, внезапно налетевший с той стороны, ударил в лицо, поднял с проселочной дороге пыль, принеся прохладу, впрочем, удивительно неприятную, не взирая на жаркий полдень.
- Я полагаю, некромант поправил волосы, перекинул толстенную косу через плечо, - что все-таки, именно туда.
- Замок-то совершенно не в той стороне, - заворчал мужик. – Ты же, вроде как, к чародеям своим ехал.
- Ехать-то ехал, дядя, - некромант как-то кисло улыбнулся. – Да только видишь что… волшебство какое-то творится в той стороне, - он снова махнул на сгустившиеся свинцовые тучи. – Как раз по моей части.
Мужик вздохнул. Сполз с козел.
Некромант к тому времени сел прямо на поваленное дерево в траве, развернул на худых коленках карту. Потом достал из рюкзака котелок.
- Город в той стороне. Слава у него довольно дурная. – Крестьянин оперся о телегу, неподвижным взглядом уперся в некроманта. Страх постепенно уступал место естественному любопытству. – У них, говорят, брат твой объявился, некромансер, трупы по ночам ворочает, шутить изволит, страх на город нагоняет.
- Стало быть, ренегат, - молодой волшебник стал смешивать что-то в котелке, потом щелкнул пальцами и зажег магический огонек. – Почему же, тогда, городские власти не связались с Черным Орденом? Это ведь по нашей части.
- По вашей-то по вашей, да только боятся они еще одного некромансера в город тащить. Авось сговорятся, да сгнобят весь народ на пару-то…
Маг фыркнул. Разогретая в котелке жижа приобрела жутковатый, иссиня-черный оттенок. Закрыв глаза и тихонечко вздохнув, парнишка обмакнул в содержимое котелка правую руку – только пальцы, до самого упора. Вытащил, обтер их тряпицей – кожа осталась антрацитово-черной. Потом черное пятно вдруг начало расползаться все дальше и дальше, и чародей закатал рукав, наблюдая, как чернеет пятнами кожа, повторяя узоры переплетавшихся под ней вен. Поморщился – видимо от боли. Пробормотал пару ругательств под нос, разглядывая изувеченную конечность, нахмурил тонкие брови.
- Ну, - крестьянин переминался с ноги на ногу. – Чего?
- Довези меня до городу, дядя, - Некромант склонился над картой. – Всего полдня пути. К ночи доедем. А я тебе золота отсыплю.
- До городу точно не довезу. Высажу в предместьях на закате, а там – сам давай. Мне моя жизнь дорога, все-таки, - крестьянин скривился.
- Значит, так тому и быть, - некромант кивнул медленно. Вид у него сделался какой-то обреченный и жалкий, и крестьянину он окончательно перестал казаться страшным и мрачным существом.
Мальчик и мальчик. Нелепый какой-то. И на девчонку похож.


А ещё, если кто-то вдруг читал "Будни", то Сойлэ там появляется! В самом конце!